ТРИ СЦЕНАРИЯ

	Для чего производству экология?
	А для чего само производство?
	Для денег - вы собираетесь обойтись без них?
	Управлять через информацию эффективнее, чем через деньги
	Хозяйка вносит идею круглого стола
	О себе: здоровье и проект по управлению окружающей средой РФ
	Сначала надо научиться обрабатывать информационные залежи
	А может, предоставить все экспертам - пусть решают?
	Производство напоминает, что оно - критерий и источник (денег)
	Конструктив: цикл обработки информации как согласующее устройство
	СОИ, ЛПР и эксперты в сценариях управления: круглый стол
	Круглый стол вокруг компьютера? А кто отвечать будет?
	Компьютерная сеть и разделение ответственности: уроки будущего
	Человек и технологии: о ценностях и об ответственности
	Компьютерная сеть как рассадник ценностей

Статья была опубликована в журнале "Экология и жизнь" (N 1, 1997 год).

Концептуальная схема проблемы среда-здоровье

Участники

Красный Директор (К.Д. Модельный персонаж. Изготовлен из газетного материала. Обитает в умах участников дискуссии и витает над круглым столом. Цвет связан не с политической ориентацией, а со сценарием)
Наталья Лебедева (Н.Л. Врач по профзаболеваниям. ЭЭ-менеджер - говоря возвышенно, руководитель Эколого-Эпидемиологической Компоненты в Проекте по Управлению Окружающей Средой России)
Виктор Егоров (В.Е. Инженер. Философ. Специалист по информации и управлению - оптимальному и как получится. Один из идеологов СОИ для российской экологии)
Борис Балтер (Б.Б. Модельер-переводчик. Эксперт ЭЭ-компоненты. Специалист необъятного профиля. Основное занятие - объяснять медикам информатику, программистам - медицину и себе самому - задачи компоненты)
Михаил Зуенков (М.З. Программист-архитектор. Временами - эксперт ЭЭ-компоненты. Должен строить из мягкого и твердого ware здание СОИ в соответствии с пожеланиями предыдущих участников, но чтобы не развалилось)
Людмила Чернова (Л.Ч. Журналист-сводник, т.е. организатор дискуссии и держатель круглого стола)

К.Д. Я производственник и привык иметь дело с реальными, а не выдуманными проблемами. По-моему, ваш проект - это сотня миллионов долларов, пусть даже не наша, а взятая взаймы у Всемирного банка, выброшенная на надуманную проблему - влияние загрязнения среды на здоровье людей. Эти люди - мои рабочие, и я знаю их лучше, чем вы. Они не получают зарплату по полгода. Спросите их - уверен, они скажут: дайте эти деньги нам, у нас семьи недоедают, мы готовы дышать чем угодно. А вы эти деньги потратите известно на что: проведете свои исследования, докажете, что мой завод портит эту вашу окружающую среду, да еще и обложите штрафами, как волка флажками. А штрафы-то из кармана того же рабочего!
Вы напоминаете мне зеленых, которые говорят: надо думать не только о сегодняшнем дне, надо заботиться о внуках... Морочат людям голову, те устраивают протесты, мешают работать... А я вам скажу: это все проблемы не наши, это проблемы завтрашнего дня. Наша проблема - чтобы внуки вообще были. А для этого надо накормить родителей сегодня. Так что считаю - наш приоритет не экология, а экономика, ее и надо развивать любой ценой. Можете называть это красным сценарием, а меня - красным директором, но ваш зеленый сценарий - утопия и до добра не доведет.

   Н.Л. Видимо, это камешек в мой огород - и как менеджера той компоненты Проекта по управлению окружающей средой России, которая отвечает за здоровье людей (эколого-эпидемиологическая, сокращенно ЭЭ-компонента), и просто как медика, для которого по определению экономика на последнем месте, а на первом - здоровье. О том, на что направлен наш проект на самом деле, я скажу попозже, а сейчас - про зеленый сценарий.
   В чем-то, действительно, наша деятельность близка "зеленым": взять из экономики и дать окружающей среде. а через нее - людям. Но дело в том, что сегодняшняя экономика - не то, за что стоит бороться: она стоит на голове. Я знаю ее не понаслышке: всю жизнь занимаюсь профессиональными заболеваниями и не сосчитать, сколько провела в цеху. И могу сказать, что десятилетиями люди отдавали здоровье за то, чтобы увеличить выпуск тракторов, которые никому не были нужны или танков, которые... ну, об этом можно долго говорить.
   Давайте спросим себя, что же нам нужно на самом деле, в чем наши главные, фундаментальные ценности? По-моему, ответ ясен: здоровье - и природы, и наше собственное. И чем больше денег, тем чаще говорят: было бы здоровье, остальное купим. Это ценности и мои, и ваши, господин или товарищ директор, и ваших рабочих. Поэтому зря вы говорите "ваша" окружающая среда. Скорее уж можно сказать "ваша экономика", потому что если бы средства нашего проекта были вложены в нее, они достались бы не рабочим...

К.Д. Кому достаются деньги, решает рынок, и это справедливо. У денег своя экология. Вы ведь не против рынка? Без него ничего вы не достигнете. Кончится ваш проект, кончатся и деньги - вы же не собираетесь на эти гроши переделать всю Россию? И тогда вы будете зависеть от того, кто даст на продолжение вашей деятельности. А это мы - у нас-то деньги есть. И власть есть, да и была, даже когда не было никакого рынка. Все служит экономике: правительство, армия, и уж конечно, вы. А не станете служить - не станет вас самих.

   В.Е. Брек! У меня просьба к спорящим разойтись на минуту соответственно в красный и зеленый угол и выслушать голос из третьего - синего угла. Можно сказать, голос разума, если считать, что разум имеет информационную природу. Я, как иногда говорят, информационщик, и мне проект видится в первую очередь как информационная структура. Действительно, денег у нас маловато для силового воздействия на ситуацию. Мы сами не можем ни вылечить природу и людей, ни сдвинуть в нужном направлении экономику. Но существуют мощные силы, которые всем этим занимаются и без нас. Это и административные силы, например отраслевые и территориальные ведомства, и рыночные. Ведь общество - саморегулирующаяся система. К сожалению, органы управления или, как принято говорить в США, регулирования работают в условиях острого дефицита объективной информации о действительной ситуации с окружающей средой и здоровьем населения, о возможных действиях и их ожидаемых последствиях. Наша задача - запустить эту информацию в существующие общественные механизмы. Это своего рода управление через информацию, в противоположность силовому. В этой области далеко продвинулись США, и нам надо использовать проект, чтобы перенять их опыт - конечно, приспособив его к совершенно иной российской системе.
   Должен сказать, что, по-моему, информация играет не только служебную роль для достижения каких-то практических целей. Она и ценность сама по себе. Мы все пришли в проект из науки, где эта ценность - во главе угла. Ради нее нередко жертвуют не только временем и деньгами, но и здоровьем, и не жалеют об этом. Конечно, вполне возможно, что в основе этого, в конечном счете, тот же практический интерес, только общества в целом. Ему здоровье отдельного человека, откровенно говоря, довольно безразлично, а вот информация для него как воздух.
   Информационное управление гораздо дешевле силового, и может оказаться нам по силам. Собственно, сами деньги - своего рода носитель рыночной информации, не в бумаге же их ценность, да они могут быть и не на бумаге, а, скажем, в банковском компьютере. В обществе все имеет сильную информационную составляющую, даже самая что ни на есть силовая структура - власть. Не зря же средства массовой информации называют четвертой властью. Вот мы и сидим в одном из отделений этой четвертой власти, чтобы дать информацию о проекте и тем что-то изменить. Действуем вполне в духе "синего сценария".

   Л.Ч. Мне, как журналисту, ближе не роль какой-то власти, как ее ни нумеруй, а роль посредника. И, по-моему, в вашем информационном синем сценарии есть место и для нас. Я знаю, например, что в США процесс управления окружающей средой обязательно включает информацию населения, какие есть опасности для здоровья и какие меры по их предотвращению. И немудрено - тамошнее население, если не разберется, может сгоряча и в суд подать, а это весьма чревато. Так что там идет не только очистка среды, но и прочистка мозгов - управление общественным мнением через СМИ, или, говоря мягче, посредничество между населением и администрацией.
   Но мне кажется, что в первую очередь нужно посредничество между вами самими. Мы услышали уже три разных сценария, а ведь еще не все высказались. Впрочем, красный и зеленый сценарии для меня не новость. Они отражают противостоящие позиции, которые я много раз встречала и раньше. А вот синий сценарий - своего рода посредник между ними, и этим он мне интересен и близок.
   Поэтому есть предложение: попробуйте сначала договориться здесь, с помощью нашего круглого стола. Поуправляйте друг другом через информацию. Если это потребует нескольких туров - что ж, встретимся еще и раз, и два, и расскажем об этом читателям. Пока что вы, по-моему, находитесь в зоне конфликтов. Вот если сумеете выйти из нее в зону примирения, а потом и в зону сотрудничества, я, может быть, поверю в то, что это удастся и в реальной жизни. А пока что я, признаться, не понимаю, как любая информация заставит господина директора поступиться своими вполне материальными интересами.

Н.Л. Действительно, главная задача проекта - не исследования, а изменение реальной практики принятия решений, связанных с окружающей средой. Это касается и директоров отдельных предприятий, и территориальных органов управления, и федеральной власти. Задача более жесткая, чем то, к чему мы, медики, привыкли - я имею в виду ЭЭ-исследования связи различных заболеваний с факторами загрязнения окружающей среды.
Схема исследования и управления в проблеме среда-здоровье

Схема исследования и управления в проблеме среда-здоровье

   Обычно мы исследуем на специально выбранной группе людей, какой процент дополнительных заболеваний получился из-за такого-то уровня концентраций такого-то загрязнителя в воздухе, воде и т.д. Эта информация передается лицам, принимающим решения,- сокращенно, ЛПР - и мы не вторгаемся в то, как они ее используют. Или, что бывает чаще, не используют. Может быть, как раз оттого, что ЛПРам трудно разобраться, о чем говорят наши исследования - столько там учитывается влияющих факторов: социальных, индивидуальных и других. А то, что для них важнее всего, - сколько за счет всего этого теряется в денежном выражении и сколько нужно потратить, чтобы выправить ситуацию,- мы обычно не считаем, ведь ЭЭ это наука и, как правильно отмечалось, ее дело - выдать информацию в своей узкой области. Забота ученых - чтобы эта информация была как можно точнее и достовернее, а уж как ее будут использовать...
   Конечно, и в нашем проекте мы будем проводить такие исследования, да еще с привлечением специалистов мирового класса из Гарвардского университета. Для этого у нас намечены два тестовых региона - Верхняя Волга, особенно г. Череповец, и Свердловская область. В них экологические проблемы стоят довольно остро, а с другой стороны, есть хорошо налаженная, по российским меркам, система мониторинга среды и здоровья. Правда, я уверена, что для применения тех передовых методов, которыми владеет Гарвард, эти данные окажутся недостаточно полными и чистыми. Что ж, будем их улучшать, и, надеюсь, этот опыт можно будет распространить и на другие регионы России. Есть свои тонкости и в том, как распространить результаты с небольшой исследованной группы на все население региона, а то и на всю Россию.
   Но главное даже не в самих этих исследованиях, а в том, чтобы построить систему принятия решений, которая способна усваивать их результаты. Конечно, мы сможем показать ее только на демонстрационных примерах. Один из них - план региональных мер по защите окружающей среды для г. Екатеринбурга - сейчас прорабатывается. Им занимаются в основном три другие компоненты проекта - политическая, которая ответственна за поддержку принятия решений, а также водная и по опасным отходам. Но было бы очень важно с помощью ЭЭ-исследований "поймать" реальный отклик здоровья населения на принятые меры. Это резко повысило бы уровень обоснованности решений, и можно было бы ставить вопрос о распространении системы, опробованной в проекте, на масштаб всей России.
   Планы совместных действий в регионах должны охватывать и предприятия - источники загрязнений, и территориальные органы управления, и медиков из систем здравоохранения и Санэпиднадзора. Мы сейчас представляем себе принятие решений в рамках таких планов как что-то вроде нашего сегодняшнего круглого стола, за которым сидят все перечисленные участники. Можно сказать, игроки, потому что их интересы взаимно противоречивы и они, конечно, будут их отстаивать. У них достаточно средств силового воздействия друг на друга, поэтому все заинтересованы в компромиссе, который позволит не объявлять "войну" в виде разорительных штрафов, с одной стороны, и секретных выбросов по ночам - с другой. Именно другие участники заставят г-на директора поступиться своими "материальными интересами". Наша же задача - разработать медицински обоснованные сценарии необходимых действий и их последствий для интересов всех участников, причем в разных вариантах развития событий. В "интересы" входят как расходы предприятий, так и здоровье населения.
   Сценарий можно условно назвать "красным" или "зеленым", в зависимости от того, какой из этих интересов в нем преобладает. Я не скрываю, что мне ближе "зеленый" сценарий. Наверное, возможен и какой-то "синий" сценарий, в котором эти интересы неким сложным образом управляют друг другом. Но с ним не так все просто, потому что для управления при помощи информации надо сначала иметь эту информацию. А с ней дело обстоит неважно: базы данных мониторинга среды и здоровья разрозненны, нестандартны, изобилуют "дырами" и т.д. Да и того, кстати, ведомства-владельцы не дают. Видимо, нам придется либо поднимать архивы и создавать компьютерные базы данных с нуля, что очень дорого, либо чистить существующие базы, что очень сложно методически. Но в любом случае заниматься улучшением исходной информации надо, и это одна из наших важных задач.

   В.Е. Позвольте возразить в духе известной поговорки - не бывает мало информации, бывают плохие головы. Имеется в виду - у экспертов, которые занимаются анализом. Но в России-то как раз может быть мало денег или данных, но только не голов. Наши эксперты знают то, чего не найдешь ни в какой базе данных, - в том числе и то, где эти базы врут. Грамм таких знаний полезнее для здоровья населения, чем килограмм сырых данных. Проблема в том, что знания в голове эксперта неуловимы, как пар. Надо их сконденсировать в форму, которую можно накапливать в базах знаний на компьютере, и использовать впредь вместе с данными мониторинга, в частности, для разработки сценариев управления средой - какого бы цвета те ни были.
   Здесь много чисто алгоритмических сложностей, ведь, в отличие от данных мониторинга, знания имеют форму не чисел, а качественных суждений, в лучшем случае - логических правил. Поэтому мне кажется, что в информационном плане важнее всего создание сквозной технологии обработки информации, объединяющей экспертный анализ и автоматические расчеты по массивам данных. Давайте назовем ее СОИ - системой обработки информации. Она должна быть своего рода информационной магистралью от мониторинга и экспертов к ЛПР. Цель ее - преобразовать данные и знания о среде и здоровье в сценарии того, что будет при разных вариантах вмешательства - скажем, "хирургических" и "терапевтических". Важно, что сквозь СОИ могут пройти только информационно обеспеченные сценарии. Это ограничит произвол ЛПР при принятии решений. Ну, а от нас зависит, чтобы он не сменился произволом компьютера.
   Классические ЭЭ-исследования не очень подходят на роль такой информационной магистрали: они долгие, дорогие, а главное, проводятся для узкой, однородной группы людей. Мне они видятся скорее как пристяжные в информационной упряжке. Их роль - идти вглубь, а не вширь. А на роль коренника - метода, применимого всегда и везде - я бы определил подход к оценке риска для здоровья, основанный на токсичности отдельных загрязнителей, которая установлена из опытов на животных. Коэффициенты токсичности для большинства веществ известны. Конечно, при переносе их на людей приходится брать изрядный страховочный запас и делать массу предположений. Зато в итоге получается хоть и грубая, но стандартная и универсальная методика. Она воплощена в четком алгоритме, отлично стыкуется с задачами управления и в этом качестве широко используется в США под названием Risk Assessment.

   Н.Л. Я как раз классический эпидемиолог и отношусь к токсикологической оценке риска здоровью без особого восторга. У нас, эпидемиологов,- реальные люди и реальные болезни. Единственное, где у нас может быть натяжка,- в расчете подверженности людей тому или иному виду загрязнения среды (это т.наз. экспозиция). А в токсикологическом риске - сплошные натяжки, взять хотя бы этот перенос с крыс на людей. Токсикологический риск и не пытаются связать с реальной заболеваемостью, да и как это сделать, если там всего два типа риска: рак и все остальные болезни. Да, он работает в США, но там над всей системой принятия решений нависает авторитет EPA - Агентства по охране окружающей среды - которое проповедует именно этот подход. Будет ли такая система работать у нас, неизвестно - у нас ситуация совсем другая.
   Вообще, мне кажется, что вам нравится этот подход именно потому, что он однолинейный и легко превращается в алгоритм для системы обработки информации. Эпидемиологические подходы разнообразнее и богаче, хотя менее четки методически. Но вопрос в том, надо ли ставить методические и алгоритмические вопросы во главу угла и соответственно нужна ли вообще эта СОИ. Не проще ли идти классическим путем: собрать грамотных экспертов-эпидемиологов, вооружить их всеми базами данных, дать в руки хорошо известные программные пакеты для статистической обработки информации, и пусть занимаются анализом и готовят доклады для ЛПР, расставляют приоритеты в задачах управления. У них будет полная возможность использовать при этом свои головы и знания, а вот сумеют и захотят ли они вложить их в СОИ, я совсем не уверена. Кстати, есть готовые программы и для расчета токсикологического риска, и, если есть необходимость, эксперты вполне могут пустить в дело и их.
   Прошу понять меня правильно: я говорю это даже не столько от себя как менеджера, сколько от имени всех других эпидемиологов, занятых в нашем компоненте. Ваш подход через сценарии "того, что будет, если" затягивает нас в сферу собственно управления - принятия решений. А мы в этом не специалисты, да и есть для этого другие компоненты Проекта, в первую очередь политическая. Вообще, есть традиционное разделение компетенции между оценкой риска и управлением риском, и, хотя в последние годы все чаще говорят об обратной связи между ними, это все официальной санкции пока не имеет.

   К.Д. Стоп-стоп! По-моему, товарищи ученые, вы малость увлеклись. Спорите интересно, но мимо денег. Мне ваши методические вопросы классово чужды, а я ведь как раз то самое, чем вы собираетесь управлять. Давайте все-таки держаться поближе к презренному металлу. Меня интересует, во-первых, за чей счет вы собираетесь делать эту свою систему управления - как ее там, СОИ? Не за мой ли? Про одну СОИ, американскую, я слышал - лопнула, потому как слишком дорога. Как бы и с вашей то же не случилось. По крайней мере, я на нее денег не дам. Ну а если вы за свой счет ее сделаете и покажете мне что-то интересное, тогда поговорим. А интересно мне, сами понимаете, совсем не то, чтобы мной управляли, а вот что: что будет завтра и сколько это будет стоить. Например, сколько штрафов с меня снимут на будущий год, если я, как собираюсь, буду расширять производство. И если я все-таки выброшу сегодня деньги на эти самые фильтры, не получится так, что на будущий год придет Санэпиднадзор и скажет, что я опять не укладываюсь в эти ваши санитарные нормы?
   Во-вторых, почему вы все смотрите на меня как на дойную корову: плати да плати? Между прочим, в области есть немалые фонды на первоочередные проблемы окружающей среды, и, скажем прямо, я как раз такая проблема и есть. Значит, пусть подкинут мне деньжонок на реконструкцию - она давно в плане, и очистка там есть, и все что хотите, но сам я ее не потяну. Вот на то, чтобы доказать, что я приоритет, я вам денег дам - пожалуйста, хоть на эпидемиологию, хоть на токсикологию. Лишь бы в вашем сценарии не я давал, а мне давали.
   Вот на таких началах я готов считаться со здоровьем. Или пусть мне докажут, что на каждый миллион, который я экономлю на фильтрах, я наношу ущерба на десять - тогда куплю, черт с ними,- не зверь, все-таки. Только не придут ли другие эксперты, такие же умные, как ваши, и не сосчитают ли все по-другому? Этих споров между специалистами я наслушался достаточно. Может, конечно, у вас будет такой компьютер, что любого переспорит и всем все докажет. Но лично я сомневаюсь, что вы все сумеете туда загнать - и сколько я за что плачу, и сколько выбросов будет по какой технологии, и сколько из моих труб куда попадает, и сколько людей из-за этого болеет. А без этого читать в ваших докладах, что воздух - первый приоритет по астме, а вода - второй по раку - зачем это мне?

Б.Б. Не извольте беспокоиться, почтеннейший. Все будет учтено могучим ураганом. Понимаем, деньги - дело святое. Вот мы их и смоделируем - разве что без полосы. Да и технология ваша - не бином Ньютона. Вот не поглядите ли на рисунок. Он касается всех присутствующих, но мы начнем не с начала, а с того, что вам, лично вам интереснее.
Схема цикла обработки информации

   Внизу - экономический эквивалент ущерба, который вы нанесли или можете нанести здоровью людей - сегодня и впредь, как говорится, нарастающим итогом. Как считается - скажу чуть позже, пока просто примите на веру. Дальше, в левом нижнем углу,- главное дело ЛПРов: выбор мер по борьбе с вызванным вами, извините за выражение, загрязнением - смена технологии на более чистую, установка фильтров и т.д. Грубо говоря, меры должны стоить не больше ущерба, который они снимают. А говоря точнее, к разным видам ущерба и разный экономический подход. Что-то, например врожденные пороки у детей, надо снимать любой ценой - ставить наиболее чистую технологию, сколько бы она ни стоила. Тут-то вы и можете претендовать на помощь из общественных фондов. Что-то, скажем вызванный вами риск рака, надо просто убрать под установленный порог - в Штатах это один случай на миллион населения, нам дай Бог один на сто тысяч. Это уж вы должны сами, мы разве что можем помочь, сосчитав разумный график приближения к этой цифре. А то ведь к завтрему вы на нее не выйдете, даже если вся дирекция продаст свои особняки. Что-то, скажем потери рабочих дней из-за "экологических болезней", вообще берем по критерию "эффективность - стоимость": если, как вы метко заметили, выигрыша вам на копейку, а вреда обществу на рубль, то пожалуйте бриться, а если наоборот - Бог с вами, можете все оставлять как есть.
   Дальше, слева на рисунке,- план реализации выбранных мер: кто что делает в какие сроки и, главное, кто за что платит. Это уж как вы, ЛПРы, между собой договоритесь: то ли платит страдающая сторона, т.е. население в лице общественных фондов, то ли виновная сторона, т.е., не обессудьте, вы. Но не хмурьтесь, уважаемый, "вы" не лично, а в расширительном смысле: не сами же вы свой завод придумали, он для чего-то кому-то нужен. Если нужен отрасли, пусть министерство и платит, если федерации - соответственно. А уж если нужен самой области или городу - что ж, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
   Дальше, в левом верхнем углу,- сокращение выбросов загрязнителей в зависимости от принятых мер. Тут с помощью т.наз. моделей эмиссии мы узнаем, на сколько тонн в год меньше вы будете дарить природе в результате произведенных затрат. Дальше, по т.наз. моделям распространения, рассчитываем, сколько даров к кому попадает в виде концентраций загрязнителя в воздухе, воде, почве, сельхозпродукции.
   И вот тут вы, г-н директор, можете, как говорится, дальше не читать. Медики занимаются второй половиной цикла обработки информации и рассчитывают снижение ущерба здоровью в зависимости от снижения концентраций. А вы, а с вами и технологические компоненты нашего Проекта - как мы их называем, водники и отходники - можете, используя эту зависимость, перескочить сразу опять к этапу "ущерб". И узнать ожидаемый эффект планируемых мер еще до того, как они приняты. Это и есть сценарий, точнее, его технологическая половина. Можно прокручивать эту половинку цикла сколько угодно, сравнивая разные сценарии управления средой и не обращаясь каждый раз к медикам. Таким образом, исполняется заветная мечта нашего ЭЭ-менеджера: медики не лезут в управление, а технологи и политики не лезут в медицинские дела, которые, по-моему, их немного пугают. Но цикл, тем не менее, существует как единое целое: без него и наша эпидемиология никому сама по себе не нужна.
   Теперь перейдем к медицинской половине цикла. По концентрациям загрязнителей рассчитывается доза вредного воздействия, которую получает каждая группа населения. Рассчитать-то может и компьютер, но предварительно нужна большая работа экспертов по разбивке населения на подходящие группы и определению т.наз. сценариев экспозиции для каждой группы. Это и есть те самые знания. Затем (верхний правый угол) на основе доз рассчитывается ожидаемый риск по каждому типу заболеваний. Здесь используются как универсальные для всего населения коэффициенты токсичности, так и результаты специальных ЭЭ-исследований по связи "доза загрязнителя - здоровье", на основе которых эксперты-эпидемиологи вырабатывают эти коэффициенты отдельно для каждой группы населения.
   Риск - это еще не болезнь. Она обычно проявляется спустя некоторое время после воздействия загрязнителя, рак - даже спустя десятилетия. За это время люди - "носители риска" перемещаются в другие возрастные и профессиональные группы, на другие места жительства и т.д. Существуют модели этих процессов, и их надо применить, чтобы можно было сравнивать расчеты риска с реальной заболеваемостью. В России большую часть того, что нужно для этих моделей, придется извлекать из голов экспертов.
   У каждого типа заболеваний - своя динамика. Чтобы полностью учесть потери, надо взять ее в полном объеме - вплоть до исхода заболевания: выздоровления, смерти, потери трудоспособности. Тогда, кстати, можно сравнить прогнозируемую и реальную смертность, которая наиболее объективна из всех медико-статистических показателей. Возможны и другие формы "исходов": врожденные аномалии у детей, спонтанные аборты и т.д.
   Все это формирует полный портрет эколого-эпидемиологической ситуации в регионе. В правом нижнем углу - расчет ряда общих индикаторов напряженности этой ситуации. Это и объективные индикаторы - "интегральные показатели здоровья", которых предложено множество, причем каждый портретирует ситуацию в своем аспекте. Это и субъективные индикаторы остроты реакции населения на ситуацию. Последнее очень важно, и, как отмечала хозяйка нашего круглого стола, в США этому фактору уделяется большое внимание.
   Наконец, возвращаясь к началу, рассчитываем экономический эквивалент ожидаемых потерь по каждому индикатору. Это просто сделать для потерь трудоспособности, сложнее - для смертности, еще сложнее - для потерь, связанных с реакцией населения. Но без этого мы не найдем пути к сердцу объекта управления, которые, как верно отметил сам объект, пролегают через презренный металл.
   Теперь, опять-таки, медики могут замкнуться в своей половине цикла, перескочив сразу к новым значениям концентраций. Для этого им надо только знать из технологической половины, какое сокращение концентраций ожидается от единицы капиталовложений в улучшение окружающей среды, если ими оптимально распорядиться. Тогда, предполагая, что эти капиталовложения пропорциональны ущербу, который они призваны снять, можно рассчитывать разные сценарии снижения концентраций.
   В технологической половине цикла сценарии зависят от экономических критериев, применяемых для снятия ущерба: эффективность - стоимость или что-то другое. В медицинской половине - от медицинских критериев оценки серьезности ситуации. А если просчитывать весь цикл целиком, а это придется хоть изредка делать, чтобы его половинки не разъехались, то сценарии будут зависеть от обоих типов критериев. Причем у разных участников процесса принятия решений система критериев может быть разная.
   Вы, верно, подумали, что я описал вам СОИ? Ничего подобного, это не компьютерная система, а алгоритм работы с информацией. Его отдельные этапы и раньше выполняли эксперты с помощью обычных статистических методов, так что, в принципе, можно выполнять и весь описанный цикл классическим путем, во вкусе нашего ЭЭ-менеджера. Мы называем этот подход словом "вручную", хотя, конечно, эксперты работают на компьютерах. Кстати, может быть, стоит тренироваться именно вручную, поскольку в зеленом сценарии компьютерам места нет: они слишком вредны для здоровья.
   Впрочем, может быть, этот цикл устроит адептов зеленого сценария тем, что в нем есть место - критерии - где обитает понятие "ценность" (конечно, это здоровье), и от него зависит все остальное. Для сторонников синего сценария такой цикл сгодится в роли информационной магистрали. Любители же красного сценария могут утешаться тем, что слишком разорительные для них мероприятия сквозь этот цикл не пройдут. Таким образом, между основными цветами спектра возможна полная гармония и сердец взаимное лобызание.

   В.Е. Лобызания не будет. Но не будет и войны. Три сценария существуют не случайно: они представляют три стороны нашей жизни. Зеленый - биологическую, природу, которая внутри, в нашем теле. Красный - производственную, которая представляет собой, в сущности, просто способ взаимодействия с внешней природой, получения от нее нужных нам благ. Или ненужных. Синий - общественную, которая вся основана на том, что люди регулируют поведение друг друга, и чем дальше, тем больше не силовыми, а информационными методами. Эти три стороны обречены сосуществовать и конкурировать.
   Вот я и хочу рассказать о том, как СОИ, а с ней и весь проект, должна вписаться в существующую в обществе систему управления окружающей средой и помочь в двух нерешенных проблемах. Первая - противоречие интересов и критериев разных участников процесса принятия решений. Вторая - отслеживание результатов принятых решений и коррекция планов соответственно их реальной эффективности.
   Цикл, о котором было только что рассказано,- все же не совсем информационная магистраль. Это, скорее, алгоритм, который делает магистраль "умной", не просто перекачивающей информацию, а и анализирующей. А вот как устроен сам поток информации, где на нем источники - данные мониторинга, статистика, знания экспертов - а где потребители - ЛПР и те же эксперты? Можно посмотреть на это под таким углом, что выделятся два основных информационных потока: мониторинг и управление средой и здоровьем - вверху, обеспечение надежности анализа и "контроль качества" - внизу. А можно вычленить и три потока, разделив мониторинг и управление на автоматическую часть и ручную, ЛПРовскую часть. Второй вариант ласкает глаз своим сходством с заглавным рисунком, но что бы оно могло значить, пока неясно. Так что ограничимся первым вариантом - он и проще.
Схема потоков информации между СОИ, экспертами и ЛПР

Схема потоков информации между СОИ, экспертами и ЛПР

   Под СОИ можно иметь в виду всю схему или только ее центральную часть. В любом случае, главный информационный пакет - это пакет сценариев возможного развития ЭЭ-ситуации, который поставляется ЛПРам. Он может создаваться по запросу, под конкретную проблему, может порождаться СОИ самостоятельно, когда появляются какие-то симптомы угрозы здоровью, а может "жить" в СОИ непрерывно и обновляться согласно тому, насколько он воплощается в жизнь.
   Что же такое сценарий? Это порожденная СОИ программа, которая умеет отвечать ЛПРу на вопросы "что будет, если?" Внутри нее сидит алгоритм, подобный уже описанному информационному циклу. Он основан на выборке из имеющихся в СОИ моделей ЭЭ-ситуаций. Эта выборка охватывает только сферу компетенции данного ЛПР: территорию, группы людей и т.д. Результаты расчета любого этапа информационного цикла ЛПР может просмотреть в любом разрезе: временном - как прогноз, пространственном - как карту, по тем или иным группам - как ранжировку приоритетов и т.п. В простейших случаях нужный разрез сценария можно сгенерировать сразу - скажем, от текущего момента вплоть до некоторого временного горизонта в будущем. Но штатный режим работы сценария - итерации, последовательные прогоны цикла расчетов с уточнением после каждого прогона.
   Пожалуй, главный способ уточнения - это точки ветвления сценария. В них путь, по которому дальше пойдет расчет, зависит от выбора ЛПРов. Я рисую себе, как они сидят за таким же круглым столом, как наш, но представляют интересы разных организаций и групп - по-английски, "держателей ставок", так что этот стол покрыт зеленым сукном, как в казино. Но вместо стола может быть телеконференция по компьютерной сети и вообще что угодно. Важно, что все держатели ставок могут проиграть любую ветвь сценария, посмотреть, что она им сулит, и сойтись на компромиссном сценарии. Он и утверждается как официальный согласованный план действий по защите среды и здоровья. Разумеется, временный: рано или поздно он начнет расходиться с реальностью и его придется уточнять, а то и заново согласовывать.
   Когда ветвь нельзя просчитать сразу до конца, она дробится на подветви, и ЛПРы перестанут ориентироваться в этом дереве возможностей. К тому же ветвление - это не только их выбор, но и выбор природы: уровень половодья, который размоет или не размоет хранилища отходов, направление ветра, которое понесет выброс на город или от него. Необходим компас или гид по этому дереву. Эту роль будут играть алгоритмы оптимального управления. Они к тому же могут учитывать неопределенность каждой ветви из-за ненадежности исходных данных и прочих "но". Они могут быть многокритериальными и за счет этого учитывать позиции разных держателей ставок и вести весь круглый стол шаг за шагом к компромиссному варианту. На каждом шаге любой игрок может взвесить, получилось ли то, что он предполагал, и, если нужно, дать обратный ход, поторговаться с другими в стиле "если ты так, то я так", даже сменить свои критерии. Но если каждый ЛПР изначально "подпишется" под определенной системой критериев, которая более или менее отражает его реальные интересы, то поиск компромисса намного упрощается. Тогда его может найти сама программа и рекомендовать для утверждения. Думаю, одному ЛПРу будет трудно "тянуть одеяло на себя" из точки такого коллективного оптимума: слишком многие будут ему противодействовать.
   Наверное, сейчас многим трудно представить себе, как можно примирить противоречивые интересы. Но то, что мы обычно называем интересами, - не столько объективная реальность, сколько привычные точки зрения. Они противоречивы не более, чем вид собственного носа правым и левым глазом. Стоит взглянуть со стороны, и они сольются в одно стереоизображение. Сценарий и есть такой взгляд, а его разные ветви, оптимизированные под разные интересы,- это аналоги разных точек зрения. Спорящие игроки могут вдруг увидеть, что они - части одной картины. Это как если бы мы, спорящие за этим столом, вдруг поняли, что мы - разные взгляды на одну и ту же проблему, сосуществующие в одном мозгу. А наш спор - это внутренний диалог.
   Утвержденный сценарий превращается в план конкретных действий и начинает "жить" в СОИ. Его воплощение в жизнь контролируется путем мониторинга и хода работ, и среды, и здоровья. При небольших отклонениях от плана СОИ может скорректировать сценарий автоматически, с помощью тех же методов оптимального управления, по тем же введенным ранее критериям оптимальности. Если же это не поможет, и расхождение сценария и жизни увеличивается, запускается вновь процедура рассмотрения сценария ЛПРами. Это будет уже новый сценарий и новые критерии.
   Я вижу, что наши "красные" и "зеленые" только что не клюют носом, так что о нижней половине - информационном цикле эксперта - скажу совсем кратко. Цель его, как и в цикле ЛПР,- оптимизация, но не каких-то реальных действий, а модели ЭЭ-ситуации. Тут и уточнение токсичностей разных загрязнителей по результатам ЭЭ-исследований, и выбрасывание неинформативных модельных объектов, скажем точек, где плохие наблюдения, и огрубление, где это нужно, скажем, объединение групп людей, подверженных сходным загрязнителям. Все это сводится к повышению точности и достоверности сценариев, генерируемых СОИ. А происходит это за счет того, что эксперты своими знаниями снимают неопределенность, которая сидит в исходных данных и моделях. Знания в виде некоторых логических правил накапливаются в базе знаний и могут быть впредь применены к любой похожей ситуации. Конечно, и экспертные знания - не абсолют: если они будут систематически противоречить другой информации, СОИ потребует у эксперта их скорректировать, а то и сделает свои оргвыводы - обратится к знаниям другого эксперта.
   Для этого мы сейчас подбираем такие алгоритмы анализа, которые, наряду с самим расчетом, оценивают и ожидаемую неопределенность результатов. Собственно, это не новость: вся математическая статистика для этого и придумана. Тонкость в том, чтобы оценивать неопределенность согласованно на всех этапах информационного цикла.
   Я говорил о "прямых" потоках информации - жирных стрелках. Напоследок обратите внимание и на обратные потоки - пунктирные стрелки. Они, конечно, нужны, - сюда, например, относится уточнение данных мониторинга, если те показывают какой-нибудь бред, как это частенько бывает. Но важно, чтобы обратные стрелки не замкнулись в свой обратный цикл и не перевесили прямые, иначе информация потечет в обратном направлении. Скажем, мы не модель будем подтягивать к данным наблюдений, а данные будем корректировать, или, скорее, корежить, соответственно представлениям эксперта, работающего с моделью.

   К.Д. Уж не знаю, что и сказать, чтобы не обидеть - как-никак, в одном мозгу сосуществуем. Между прочим, вот это мне понятно сразу. Я же и говорю: почему "мои" интересы? Это и ваши интересы. Или, как кто-то тут сказал, я не сам свой завод придумал.
   Но вот что касается управления по разным сценариям - это не для меня. Да и не знаю я, зачем это нужно - управляли мы и без них и, уж не обижайтесь, понимаем в этом деле побольше вашего. И согласовывали все между собой, а как же, - только не так, как вы это нарисовали. Как говорится, были бы деньги - сочтем и без Пафнутьича. Тем более если ваш Пафнутьич - я имею в виду СОИ - выражается сценариями так же непонятно, как вы словами. Кто тогда с ним будет работать? Только не мы, ЛПРы,- что ж вы думаете, мы все соберемся за столом, поставим на него компьютер и начнем кнопки нажимать? Не умеем мы этого, да и не наше это дело. Нам бы в кои-то веки вместе собраться - и то спасибо.
   Вообще, этот круглый стол ЛПР - какая-то абстракция. На самом деле решения не так принимаются. Во-первых, есть разные уровни решений: город, область, федерация - да тут, по-моему, кто-то обэтом уже говорил. Вам, может, и все равно, кто выделяет деньги на реконструкцию - центральное правительство или область, но мне-то это не все равно, а губернатору тем более. Где это у вас учтено?
   Во-вторых, решение-то принять можно, а отвечать кто будет? Ваша СОИ, что ли? Вообще-то, это даже удобно: если что не так, вали на дуру железную... Жаль только, по закону нельзя. Вы понимаете, что все эти дела регулируются целой сетью законов, подзаконных актов, инструкций - черт ногу сломит? Ваши сценарии не успеют шагу ступить в своих итерациях, как в ней запутаются.

   В.Е. Несомненно, вам виднее, как на самом деле принимаются решения. Все, что я рассказал, надо понимать как модель - как бы должно быть. Мы хотели бы начать, говоря языком оптимального управления, адаптацию этой модели к реальности. Одна беда - реальность, в лице ЛПР, не может ответить ничего осмысленного на наш вопрос "что же вам надо?" Мы в ЭЭ-компоненте это пробовали. Я не о вас говорю, уважаемый, вы у нас персонаж воображаемый. А настоящие персонажи дают ответы типа "нам бы чего попроще", или "вы нам карту дайте", или "да нам ничего не надо", либо, наоборот, "вам виднее, что давать, за все спасибо, ведь бесплатно". Вот так. А что задача сложнейшая, и "попроще" не получается, и в форму карты не помещается,- это как бы наши, а не их проблемы. Потому и пришлось нам предлагать самим хоть какую-то технологию принятия решений. Так сказать, произвести разведку боем. И спасибо вам, что ответили обстрелом.
   Что до вашего неумения или нежелания нажимать кнопки на компьютере - ничем не могу помочь, наступает информационный век, а то и, не дай Бог, тысячелетие. Понимаю, что вам не до того: власть дело жесткое, заняты борьбой за выживание, да и мозги все это поворачивает по-другому. Тогда скажу из Пушкина: но если уж уйти тебе никак не можно и службою своей ты нужен для царя - хоть умного себе возьми секретаря. Есть у вас свои эксперты, которым доверяете? Их и будем учить работать с системой, а они уж вам переведут как надо - хоть на язык жестов, хоть на ненормативную лексику. Вы, главное, делайте то, что хорошо умеете: глядите, как бы не прогадать, и чтобы все части тела были прикрыты. Потому что насчет многих уровней вы подметили точно, и с верхнего уровня могут грянуть Зевесовы перуны - не по машине, а по вам. Но ведь вы за то деньги и получаете - как говорится, за ответственность. Так что вы уж сами оглядывайтесь на сеть законов, чтобы не оступиться. Мы вам разве что можем всю эту сеть в виде справочника на компьютере дать - гипертекст называется - чтобы было удобно искать.
   А все вот почему: неправильно у вас, ЛПРов, взаимоотношения между уровнями устроены. То ли дело в компьютерной сети: там уровни сотрудничают, не всегда и различишь, где какой. А если и есть верхний уровень, так он нижний уволить не может. Разве что стереть с диска - так это себе дороже.

   Н.Л. Тише, тише! Не узнаю своих высоколобых информационщиков - того и гляди перейдут на ненормативную лексику. Наверно, думают, что ЛПРы иначе не поймут. Я, как менеджер, сама немного ЛПР, и уверяю вас, что вы ошибаетесь.
   По-моему, вы-то в своем споре как раз говорили на одном языке - технологическом. Я имею в виду технологию принятия решений. А я не услышала того, что волнует меня: для чего вся эта технология? Так, как вы говорите, можно решать, в какой банк вкладывать фонды да заменять ли изношенные станки. Один все свел к деньгам, а деньгами можно мерить что угодно, они не пахнут. Другой - к моделям, это тоже штука абстрактная, бесплотная. А мы, медики, народ конкретный, для нас все пахнет - бывали в больнице?
   Где ценности, которым служит ваша система? Ну да, вы говорили какие-то слова о медицинских критериях, но я поняла так, что это всего лишь шаг в цепочке обработки информации. А по мне, когда вы говорите об уровнях, это должны быть не только уровни принятия решений, но и уровни ценностей. Пусть на уровне директора высшим благом будет прибыль его завода, но уже губернатор должен ставить во главу угла общее благосостояние населения, в том числе и здоровье, а для федеральных властей пусть главным будет создание законов, т.е. правовой системы ценностей.
   И здесь возникает еще один вопрос. Мы, медики, работаем в сфере повышенной ответственности. За неправильное лечение можно и под суд попасть. Поэтому у нас все обставлено утвержденными нормативами. Принятие решений в области здоровья населения - вещь столь же ответственная, и СОИ будет жить, только если получит официальную сертификацию. Как вы это себе мыслите? Я знаю, что по некоторым вопросам, например критериям оценки здоровья, полемика идет годами. А у вас это всего один из множества этапов анализа информации. Сколько же нужно усилий и времени, чтобы апробировать и сертифицировать весь цикл?
   Поэтому мне кажется, что надо рельефнее выделить роль экспертов в обработке информации - что они будут делать, за что отвечать. И уже их сферу ответственности, а не алгоритмы обработки регулировать юридическими нормативами. Действительно, с машины что возьмешь? Кроме того, надо больше внимания уделить принятию решений в ведомствах федерального уровня. От них ведь будет зависеть утверждение СОИ. А у вас обоих фигурируют одни локальные проблемы, и мне совершенно неясно, какие решения будут на федеральном уровне, и какой информацией мы должны их поддерживать.

   М.З. Мне кажется, дискуссия возникла оттого, что обе стороны недооценивают всей гибкости и широты возможностей компьютерной сетевой системы. Взятые сами по себе, остроумные методы и практические традиции могут конфликтовать, но компьютерные технологии уже много лет учатся их примирять по принципу "сложно внутри, просто снаружи" и "уметь работать со всем, что есть".
   Опасения насчет того, кто будет отвечать, если компьютер чего-нибудь наворотит, по-моему, тоже преувеличены. У группы, которую я представляю, довольно большой опыт разработки систем, подобных СОИ, в еще более ответственной области - для управления АЭС. И ничего - все работает. В последнее время мы пытаемся сочетать этот опыт с сетевыми технологиями типа Интернета. Не надо представлять себе компьютерную сетевую систему управления как какой-то самодвижущийся автомат. Это просто распределенное в пространстве рабочее место для группы экспертов, и его главная функция - обеспечить координацию их работ. В том числе, конечно, и взаимный контроль. А разве у вас в эпидемиологии не бывает так, что один эксперт дает одну связь загрязнения и здоровья, а другой - другую?
   Проблема ответственности здесь, действительно, нетрадиционная. Нельзя ткнуть пальцем в место, где принимается решение. Впрочем, и в жизни обычно бывает именно так, а понятие "ЛПР" существует, по-моему, больше на бумаге, чтобы было с кого спрашивать. На самом деле решение по большей части предопределено тем, какую информацию дают ЛПРу консультанты - тот самый "секретарь". А уж им кто какую информацию дает - один Бог весть. Компьютерные системы прозрачнее: в них всегда можно включить режим объяснения того, откуда взялся тот или иной элемент сценария. Я только не знаю, какой юридический вывод можно извлечь из ситуации типа "решение на 25% пришло с федерального уровня, на 30% - от губернатора, а остальное - поровну между 5 директорами". Может, никакого вывода и не нужно, а просто в любой ситуации должен быть мальчик для битья.
   Более осмысленно обстоит дело с ответственностью финансовой - за принятую программу действий. Здесь главное - чтобы не получилось так, что верхний уровень кивает на нижний, а нижний - на верхний. Компьютерная сеть - хорошее лекарство от этой болезни: федеральные сценарии действий по защите среды и здоровья автоматически адресовались бы к региональным сценариям, считывая потребности в финансировании, налоговые льготы и т.д. И наоборот. Тогда просто невозможно сгенерировать сценарий, который нарушает финансовый баланс - он не пройдет через сеть. Представляете, гражданин директор, сколько экономится головной боли от согласований? Вот где залежи здоровья для населения.
   Все это не значит, что федеральный, региональный, локальный уровень в системе равноправны. Наоборот, т.наз. права доступа к информации - один из главных элементов структуры и безопасности любой сетевой системы. Различают право на запись информации (например, с регионального уровня нельзя изменить какой-нибудь параметр федерального сценария) и право на чтение (скажем, регионы могут закрыть свои базы детальных данных от федерального уровня просто из коммерческих соображений - чтобы не гуляли по сети бесплатно).
   В нашем случае, как мне кажется, система прав должна поддерживать такую ситуацию, когда верхний уровень устанавливает "правила игры" для нижнего, но не вторгается в конкретику его сценариев. А нижний уровень питает верхний информацией, ведь все, что есть в федеральных базах данных, пришло из регионов. И еще снизу вверх идут критерии - что такое хорошо и что такое плохо для региона. Да оно и сейчас так, просто сетевая реализация сделает эту систему четче и надежнее.
   Так что с информационными правами все более или менее ясно. Конечно, это не те правовые проблемы, о которых тут говорили. Но, по-моему, хорошо бы помаленьку переходить от административно-правовой системы к информационно-правовой.
   Что же касается ценностей... Я привык заниматься чем-то более конкретным, но мог бы навскидку нарисовать вот какую схему. Взаимно противоречивые интересы и критерии, например денежные, в значительной мере нейтрализуют друг друга уже на нижнем уровне, и на верхний они проходят в качестве критериев с уменьшенным весом. А общие для всех критерии, например здоровье, суммируются. Для директора завода А самая острая проблема - прибыль, а здоровье - не очень, потому что его рабочие, да и дети живут в другом месте и не дышат его выбросами. (Конечно, они могут пить воду, испорченную заводом Б, рабочие которого, в свою очередь, дышат ароматами завода А. Но оба директора вряд ли это узнают, разве что, вы, медики, им скажете.) А население области в целом что выбрасывает, тем и дышит, то и пьет. И губернатор, в отличие от директора, никуда от этой проблемы не спрячется. Так что, если уровней будет много, наверх, как ценность, может, и просочится одно здоровье - как вода в родник.
   Еще мне кажется, что страхи ЛПРов перед компьютерными сетями необоснованны. Пользоваться ими просто - возьмите хоть Интернет, по нему дошкольники ползают и ведь находят то, что им нужно. В большой мере этому помогает организация сети в виде дерева - гипертекста. Так же может быть устроено и дерево выбора решений в сценарии действий по защите среды и здоровья: щелкнул - увидел вариант, щелкнул в другом месте - откатился обратно. А откуда пришла какая часть варианта - что из федерации, что из региона - неважно. Так в Интернете на одной и той же "страничке" одна картинка может быть из Зеландии. а другая - из Новой Зеландии.
   Вообще, Интернет можно рассматривать как источник полезных уроков для будущей СОИ. Меня, например, заставил задуматься совершенно добровольный характер объединения участников этой сети. Хозяина нет, а все работает! Повидимому, в такого рода кооперации возникает какая-то особая атмосфера, силен элемент энтузиазма, который несет вознаграждение в самом себе, а роль денежного фактора ниже, чем обычно. Думаю, что если СОИ будет создана, она на первых порах может работать не очень плодотворно, но самим фактом своего появления изменит психологический микроклимат в области принятия решений по окружающей среде и здоровью населения - как выросший лес изменяет климат местности. И тогда, возможно, СОИ будет развиваться теми, кто с ней работает, без вливаний со стороны нашего проекта, который ведь через три года кончится. Это как если бы над лесом стали чаще собираться тучи, питая его влагой, собранной вокруг.
   Ну и, конечно, не надо забывать о буквальной связи СОИ и Интернета. Мы могли бы давать нашим людям, которые имеют доступ к Интернету,- а таких в России все больше - портрет экологической ситуации, рекомендации по охране здоровья и т.д. В США EPA уже делает это. Да и об остальном мире нам нельзя забывать: мы уже сейчас берем по сети из-за рубежа многое, что нам нужно. Надо и отдавать что-то. А российский опыт жизни в загрязненной среде - почти уникальный и многих интересует.
   Л.Ч. Я вижу, что по мере развития дискуссии все громче звучат голоса посредников, которые примиряют соперничающие сценарии. Это дает надежду, что на следующей встрече мы попадем из зоны конфликта в зону примирения. А сейчас надо заканчивать: пройден полный круг, и мы наговорили на целый печатный лист, а места у нас всего пол-листа. Придется разбить круг дискуссии на два полукруга - впрочем, вы, кажется, умеете это делать.

ТРИ СЦЕНАРИЯ

&nbsp;

© ИКИ РАН, 1998-2001